Август 2007 года ПРОФЕССИОНАЛЫ: ПРАВИЛА ВОЗДУШНОГО БОЯ КАК управлять вертолетом? — У полковника Николая Ярцева в руках — невидимая пирамида из двух металлических шаров. — Удержал один на другом, почувствовал равновесие. Вот и с вертолетом так же. Действительно, всё вроде бы просто. В кабине — две ручки: управления и шаг-газа. Под ногами — педали. Взлет, посадка, выруливание, повороты. С земли маневрирование многотонной машины выглядит легким, непринужденным. Всего-то и делов – удержать один на другом два этих непослушных железных шарика… Сравнение управления вертолетом с цирковым жонглированием, конечно же, не более чем шутка. А в ней, как известно, только доля правды. Циркач при удачном раскладе срывает аплодисменты зрителей. Испортил номер – освистан публикой. Боевому летчику свою оценку ставит куда более пристрастный «экзаменатор» – небо. И виртуозное владение техникой тут даже не половина успеха. Под огнем противника, в метре от летящей тебе навстречу ракеты от ПЗРК, в противоборстве с невидимым лесным зенитчиком таких «шариков» в руках надо порой удержать не один, не два — десяток. Да и цена этой «эквилибристике» куда выше...

«Воздух сдал – воздух принял» В Афганистан Ярцев попал в 24 года, старшим лейтенантом. Аэродром Джелалабад, 335-й отдельный вертолетный полк. Помимо великого множества задач летчики обеспечивали здесь патрулирование с воздуха 50-километровой зоны, развернутой вокруг района базирования советского гарнизона. Господствующие высоты по периметру оседлали постами мотострелки и десантники. Снабжение этих точек — водой, боеприпасами, продовольствием, поддержка огнем с воздуха в случае нападений душманских банд также входили в обязанности наших вертолетчиков. Фактически это был воздушный патруль. «Воздух сдал – воздух принял». По три вылета за ночь, своеобразный двухчасовой «наряд по небу». Когда работали днем — отдыхали ночью, как белые люди. Если, конечно, противник не затевал свое «веселье». В одну из первых афганских ночей аэродром Джелалабада подвергся налету из самодельного «духовского» «Града». Душманы как-то просочились сквозь нашу линию охранения, устроили свою позицию вблизи базы, открыли огонь. Один из эрэсов взорвался почти у самого модуля летчиков. От взрыва щитовой домик подскочил вверх. К счастью, никого не зацепило. Остаток ночи коротали уже в холодной земляной щели-убежище… Сегодня Николай Ярцев некоторые моменты из своей афганской эпопеи может вспоминать даже с улыбкой. А тогда было не до смеха. Как в первый раз чуть было не столкнулся со «Стингером», который оказался… нашим осветительным снарядом. В тот раз пехота, атакованная на точке «духами», одновременно запросила и поддержку с воздуха у авиации, и подсветку у артиллерии. На подлете к месту боя летчик заметил в небе светящуюся точку. «Ракета!» – пронзила стремительная мысль. На проверку догадки времени уже не оставалось. Мгновенный противозенитный маневр, резкий уход вниз. С высоты 4 тысячи метров – эшелона барражирования – «двадцатьчетверка» сразу рухнула на 800. Эксплуатационные ограничения по крену и тангажу пошли побоку: вместо допустимых 20 градусов – все 60… Маневр по уходу от предполагаемой ракеты мог закончиться трагически. И утром, распекая молодого летчика за этот лихой вираж, командир эскадрильи не стеснялся в выражениях, объясняя старлею его ошибку. «Не применяя средств поражения, противник мог уничтожить вертолет, одержать победу!» Слова комэска накрепко врезались тогда в память офицера. И когда в Ботлихе летом 99-го из первых боестолкновений с басаевцами наши вертолеты стали возвращаться с пробоинами, Ярцев точно так же корил своих подчиненных: «То, что противник смог нанести вам поражение — ваша недоработка. Беречь надо технику, беречь себя, мыслить тактически». Те «лекционные занятия» в боевой обстановке не прошли даром – летчики в Дагестане отставили неуместное геройство, стали учитывать выносы огневых точек противника от непосредственной линии боевого соприкосновения войск, больше работали точечно, с дальних расстояний. Афган закончился для Николая Николаевича в мае 88-го. 178 боевых вылетов, сотни реальных стычек с противником. Бессонные ночи в тех самых воздушных патрулях над Джелалабадом, горячие – в прямом и переносном смысле – афганские дни навсегда остались «за речкой». Начиналась новая – мирная жизнь…

На линии огня Если бы… Короткий период службы в далеких от войны Забайкалье и Чехословакии сменился новыми горячими командировками. 93-й – Таджикистан. 97-й — Дагестан. Вторая чеченская началась для Николая Ярцева задолго до ее начала. Выпускник Военно-воздушной академии имени Ю.А. Гагарина, он едва успел обустроиться в Буденновском гарнизоне, куда прибыл по распределению на должность заместителя командира эскадрильи в 487-й вертолетный полк, как получил приказ вылететь в Каспийск. Здесь в то время располагался штаб группировки войск, которая обеспечивала прикрытие административной границы с «самостийной» Ичкерией. Военные, по сути, страховали регионы Северного Кавказа от все более беспокойного соседа. «Двадцатьчетверки» эскадрильи Николая Ярцева вели здесь воздушную разведку, сопровождали автоколонны и железнодорожные эшелоны, выполняли различные задачи в интересах группировки. И когда в августе 99-го боевики Басаева и Хаттаба атаковали Дагестан, первыми под огонь бандитов попали летчики именно буденновского полка. Пробоину тогда получил вертолет капитана Харченко. Машина совершила вынужденную посадку, экстренный ремонт производили в полевых условиях. А потом был этот расстрел – иначе и не назовешь – вертолета замкомандира полка подполковника Героя России Юрия Наумова. С начальником Генерального штаба Анатолием Квашниным они подсели на полосе Ботлихского полевого аэродрома. Вокруг – горушки. На вершине одной из них, как позже и выяснилось, и засел «духовский» гранатометчик. Первые выстрелы пришлись по застывшему на полосе Ми-8. Два офицера и находившийся в машине военнослужащий из подразделения охраны НГШ погибли. Ситуация – хуже не придумаешь. Пара Ми-24, которая должна была прикрывать «восьмерку» в воздухе, на земле сама оказалась в положении мишени. Экипажи успели выскочить в укрытие. А невидимый стрелок, подбив один вертолет, похоже, и не собирался бросать свою позицию. Выстрелы с высотки полетели в сторону других машин. Последним в их ряду стоял груженный боеприпасами Ми-26… На счастье, один из вертолетов огневой поддержки оказался в мертвой для стрелка зоне, за углом закрытия. Под обстрелом, перебежками, к своему Ми-24 проскочил Руслан Обухов. Запуск, стремительный взлет, заход на горушку…. Это тоже была наука. Горькая, но наука. И для «афганца» Ярцева, и для его более молодых сослуживцев. На такой войне, где нет четкой линии фронта, где противник порой элементарно не виден и может быть повсюду, расслабляться нельзя. Если уж сажать вертолет – то стараться подбирать более-менее безопасное место, «зачищенную» площадку. Совсем скоро эта боевая настороженность станет частью фронтовой мудрости летчиков.

Прикрывает ведомый 487-й сполна отомстил за гибель своего замкомандира. Только за два августовских дня – 8 и 10 числа — экипаж подполковника Ярцева и лётчика-оператора майора Будника уничтожил в районе Ботлиха зенитную установку и позицию минометчиков. В воздухе в дни активных боев постоянно находились наши Ми-24: пехота чувствовала их надежную поддержку. В том, что это будет настоящая война, никто из летчиков теперь уже не сомневался. Тактика применения армейской авиации постоянно менялась и в Афгане, и в Чечне. «За речкой» вертолетчики сначала работали с максимальных высот. Ниже 2 тысяч метров – дальности поражения огнем стрелкового оружия — не опускались. Но с появлением у моджахедов ПЗРК эшелоны применения винтокрылой авиации переместились на предельно малые высоты. В Чечне получилось наоборот. Когда зашли – работали у самой земли, «стригли» лопастями траву и кроны деревьев, «облизывали» сопки. Для «Игл» такая высота – 10 метров — действительно оказалась неудобной. А вот для обычных стрелков с АК – самой подходящей. Кроме того, работать на предельно малой высоте оказалось сложно и в плане пилотирования: сказывался маленький угол обзора. Летчик просто не успевал сориентироваться, выскакивая на скорости прямо на огневую точку боевиков, и зачастую попадал под обстрел на догонном курсе. Примерно так получилось у Ярцева во время вылета в паре со все тем же Русланом Обуховым. Они возвращались с воздушной разведки, шли над полем. Обычная картина для осени: работают трактора, пашут землю… Шквальный огонь из лесопосадки по ведущему Ми-24 раздался внезапно. Летчик молниеносно бросил машину вниз, заставил ее буквально прижаться к земле. О развороте и боевом заходе не могло быть и речи: очереди просто прошили бы «двадцатьчетверку», оказавшуюся в зоне прямого поражения. Повезло, что вертолеты шли так называемым «афганским» строем — рассредоточенно, на расстоянии 300-400 метров друг от друга. Под огнем оказался ведущий – Николай Ярцев. Шедший ведомым Обухов передал: «Командир, наблюдаю огневую точку. Наношу удар». Как позже выяснилось, стреляли из кузова припаркованного в лесополосе ГАЗ-66. Мирные сельчане в поле по соседству выступили в роли типичной маскировки. Залп неуправляемых ракет Руслана по огневой точке противника позволил Ярцеву развернуться, а заодно и обозначил для него место нанесения удара. Быстрый разворот, заход на цель. Летчик-оператор включил управляемое оружие… Позднее именно действия армейской авиации вынудили боевиков сменить тактику. Свою активность они быстренько перенесли на ночное время. Разведка стала докладывать: по ночам фиксируется интенсивная передислокация сил противника, проводится пополнение отрядов, ведется снабжение. Авиаторам предстоял выход на «ночную охоту».

«Колыбельная» для бандита Уже первый ночной вылет пары Ми-24 из эскадрильи Николая Ярцева спутал боевикам все планы. Под Новогрозненским пара Ярцев-Обухов в первом же своем рейде накрыла крупную «духовскую» колонну. Бандиты не ожидали налета, шли по-хозяйски смело, с непогашенными фарами. «Ленточку» на дороге засекли. Короткий доклад в штаб, «добро» на открытие огня – и по колонне наносится мощный удар. Полеты ночью – занятие для опытных летчиков. У Ярцева такой опыт сохранился еще с Джелалабада. Имел ночную практику и Обухов. В первом же ночном бою летчики отработали методично, по всем правилам. В воздухе перестроились, разэшелонировались. Огонь открыли с двух эшелонов – 900 и 1200 метров. И первым же залпом подожгли наливник, который шел в этой колонне. «Подсветка» пришлась весьма кстати, обозначив нужные наземные цели. Боевики яростно отстреливались. По характеру трасс Ярцев понял: стреляют из 12,7-мм пулемета. Но «зенитка» не спасла банду. Участь боевиков была предрешена… Именно эскадрилья Николая Ярцева первой начала полеты на боевое применение в Веденский район. Там и сегодня небезопасно. А осенью 99-го район просто кишел бандами. Боевиков обычно накрывали перед рассветом, когда те беззаботно выползали из населенных пунктов – мест своего вполне легального ночного пребывания — и направлялись на лесные базы. Район нанесения удара обычно сперва подсвечивался авиабомбой: возить с собой на одном пилоне этот груз Ярцев научился еще в Афгане. Ошарашенные боевики метались, прятались кто где мог: кто в канавах, кто в сортирах. Ярцев, следуя прямой рекомендации президента, «мочил» их и там. Кстати, Владимир Путин дважды пожимал руку боевому летчику. Первый раз — в 99-м в Ботлихе, когда вручал орден Мужества и часы с надписью «От Председателя Правительства Российской Федерации». Второй – в 2000 году в Кремле, когда прикалывал к парадному мундиру подполковника Золотую Звезду Героя России. Стандартная формулировка в представлении: «За мужество и отвагу, проявленные в чрезвычайных обстоятельствах при ликвидации незаконных вооружённых формирований в Северо-Кавказском регионе». За то, что берег людей, учил их воевать по правилам, по писаной и неписаной фронтовой науке. За то, что на самые трудные задачи всегда шел первым.

Дело было в Галашках Рейда гелаевцев на Ингушетию ждали. Летом 2002-го разведка докладывала о сосредоточении крупных сил противника на этом участке российско-грузинской границы со стороны Панкисси. На путях возможного продвижения банды 58-я армия выставила засадные группы. Но никто не знал, что боевиков окажется так много. Позже чекисты вытянут из пленных бандитов — группировка численностью в две с половиной сотни человек состояла из 9 джамаатов, сформированных по национальному признаку: 4 джамаата были чеченские, по одному — турецкий, арабский, кабардино-карачаевский, кистинский и дагестанский. Сюда же входил отдельный отряд Абдул-Малика, представлявший террористическую организацию «Братья-мусульмане». На вооружении боевиков состояло примерно 20 ПЗРК, гранатометы, пулеметы. Имелся запас боеприпасов, а связь между группами поддерживалась по суперсовременным УКВ-радиостанциям. Перед бандой стояла задача незаметно пройти в Чечню через Северную Осетию и Ингушетию и до весны дестабилизировать ситуацию в регионе. Не получилось. На пути бандитов, отрезав им путь в Чечню, встали подразделения 58-й армии во главе с командующим генерал-лейтенантом Валерием Герасимовым. Командарм в первые же дни вторжения оказался на передовой. В одном из боев, когда обдолбанные наркотиками гелаевцы поперли на наши позиции, штаб Герасимова оказался на острие бандитской атаки. Генерал и бровью не повел: оставив при себе только связистов да пару бойцов охраны, бросил все силы в бой, оставшись даже без спасительной брони. Несколько десятков гелаевских отморозков навсегда остались тогда лежать у той речушки вблизи ингушских Галашек… Звено Ми-24 487-го полка с конца июля дежурило в Северной Осетии, обживало «взлетку» местного аэроклуба в Гизели. И когда поступила команда о том, что банда выдвинулась в рейд, вертолетчики Николая Ярцева – он к тому времени принял командование полком — стали методично шерстить местность. Как позже выяснится, Гелаев шел с максимальной предосторожностью, несколько раз останавливался на длительный отдых. И все же его вычислили, вынудили обозначить себя. Руководство операцией по уничтожению банды взял на себя командарм Герасимов. Уже на подлете к месту первого боестолкновения вертолет командующего был обстрелян. Ми-8 с командармом как раз садился, когда ракета ударила в землю перед самым носом вертолета. Через приоткрытый блистер летчику Юре Травкину обожгло лицо горстью камней. Командир вертолета прикрытия Юрий Борисиков заметил место пуска. Его Ми-24 развернулся для нанесения удара по позиции зенитчика. Но на развороте теперь уже в его вертолет полетела ракета. Потом еще одна. Потом еще. Трижды «двадцатьчетверка» Борисикова уходила в тот день от «Игл». Позже летчики, осматривая машину офицера, искали возможные «нештатные» устройства для защиты от ПЗРК, расспрашивали о какой-то особенной тактике противозенитного маневрирования. А летчик отшучивался: «Да просто повезло, наверное». Тот кредит везения выдавался не всем. Вертолет майора Владимира Власова из кореновского полка, вышедший в район боевого применения из Ханкалы, дважды делал заходы на цель. С земли заранее прошла команда: «Противник использует ПЗРК, отстреливай ловушки!» Но применить АСО-2В Власов так и не успел. Не исключено, что произошел отказ системы. При развороте на третий заход «двадцатьчетверку» Власова зацепило пущенной с земли ракетой. Экипаж — майор Власов, старшие лейтенанты Дмитрий Дорофеев и Евгений Булов — погиб. В боях в Ингушетии, защищая южные рубежи России от вооруженного вторжения банды международных террористов, геройски погиб 21 военнослужащий, а 16 солдат и офицеров получили ранения. Полторы сотни «духов» уничтожили федералы. Из полусотни оставшихся в живых бандитов Гелаева лишь небольшая часть сумела переправиться через речку Асса и раствориться в лесном массиве. Там их еще долго вычисляли бойцы мобильных отрядов МВД и внутренних войск, загоняли собаками. Уцелеть и выйти из того леса посчастливилось немногим «туристам»…

Виртуозы из 487-го Для очеркиста Николай Ярцев – собеседник не подходящий. За несколько часов нашей беседы я не услышал от него даже намека на рассказ о собственных заслугах. Наверное, исключительно за красивые глаза у него и Золотая Звезда Героя, и ордена Красной Звезды, Мужества, и медали «За заслуги перед Отечеством» с изображением мечей, «За боевые заслуги»… Зато о сослуживцах Николай Николаевич может говорить сколько угодно. Валерий Гагарин, Сергей Баркалов, Сергей Чернявский, Руслан Обухов, Сергей Палагин. Только успевай записывать. С Палагиным Ярцеву довелось выполнять задачи в ходе операции по окончательному разгрому банды того самого Гелаева теперь уже в Цунтинском районе Дагестана, в декабре 2003-го. Причем самую сложную проблему пришлось решать уже после того, как отряд гелаевцев был уничтожен. Вертолетчикам необходимо было провести эвакуацию группы бойцов, оказавшихся в ледяном плену в расщелине на высоте свыше двух тысяч метров. Вызванный из Сочи вертолет Ка-32 МЧС, несмотря на свои более подходящие для горных условий тактико-технические характеристики, в том числе более высокую энерговооруженность и двухвинтовую соосную схему, ничего в этом проклятом ущелье сделать не смог. И тогда вытащить ребят на своем Ми-8 вызвался Палагин. «Командир, я зависну, я удержусь», — убеждал он комполка Ярцева после их совместной воздушной разведки района. Оценить место проведения операции подлетел даже командующий 4-й армии ВВС и ПВО, в состав которой к тому времени был передан 487-й полк, генерал-лейтенант Владимир Горбась. «Не получится», — резюмировал генерал. Но позже именно командующий настоит, чтобы майору Палагину за эту операцию было присвоено звание Героя России. Риск был смертельный. Это было пострашнее, чем в бою. Нос вертолета фактически упирался в скалу. На маневр оставались даже не метры – сантиметры. Любой порыв ветра мог бросить машину на скалы. Но Палагин бережно и крепко держал свою «восьмерку», пока спасатели цепляли и поднимали на ЛПГ раненых и тела погибших. Он вывез оттуда всех. Он сделал это. «Виртуозу» Палагину удавалось невозможное. В том же Дагестане, выполняя задачи в ходе ликвидации остатков гелаевской банды, он одним колесом зависал над заснеженным скальным уступом и высаживал спецназ, уходивший потом по своим тропам на прочесывание «двухтысячников». Пока пара Ми-24, в одном из которых находился полковник Ярцев, прикрывала «восьмерку», Палагин методом «слалома» проходил по горному ущелью, доставлял груз и личный состав к местам высадки. За это умение подсесть в самых неподходящих местах, за готовность сделать все, чтобы помочь земле — забрать раненых или поддержать огнем окруженных «духами» разведчиков — пехота прозвала его «Братишкой». Этот позывной знала вся группировка. Сегодня Герой России Сергей Палагин – заместитель командира того самого 487-го вертолетного полка в Буденновске. Руслан Обухов командует полком в Сибирском военном округе. Полковники Гагарин и Чернявский – старшие летчики-инспекторы в Московском и Северо-Кавказском военных округах. А Герой России полковник Николай Ярцев с марта 2005 года – заместитель начальника своего родного Сызранского училища летчиков, единственной на сегодня в стране кузницы кадров для летного состава армейской авиации. Училища, которое он сам закончил в 1984 году и которое ему по-настоящему дорого.

Правила боя Полеты в горах можно безо всяких сомнений отнести к выполнению задач в экстремальных условиях. Полковник Ярцев эту аксиому вывел для себя еще в Афгане. Позже она подтвердилась и на Северном Кавказе. Разряженный воздух, ограниченные возможности для маневрирования, для захода на посадку, сложнопересеченная местность. Надо сесть, но в ущелье встречный ветер. Как здесь зайти на посадку, как сохранить пилотажные характеристики? Заходить не по направлению, рисковать? — Подбирать другую площадку, — говорит полковник Ярцев. – Нерасчетный заход – предпосылка к катастрофе. Летчик при выполнении задачи вообще должен быть вдумчивее, осмотрительнее, внимательнее. Например, проходя по ущелью, стараться прижиматься к его краю: так сохраняется место для возможного маневра, для разворота. Свои особенности имеет и стрельба в горах. На равнине глазомер летчика уже отработан, дальность можно определить и без приборов. В горах это сделать уже гораздо труднее. Здесь кажущиеся расстояния порой обманчивы. И не надо недооценивать противника. В Чечне бандиты порой просчитывали наши действия, подстраивались под тактику федералов. Так погиб экипаж капитана Симакина: взлетая с Ханкалинского аэродрома, его Ми-8, как и было положено в сумерках, производил набор высоты над высшей точкой по маршруту. Эту особенность действий авиации в вечернее время боевики подметили, устроили засаду. От выстрела из ПЗРК вертолет взорвался в воздухе. Погибли несколько военнослужащих, в том числе находившийся на борту замкомандующего 58-й армией по воспитательной работе полковник Станислав Марзоев… Летчики в Чечне учились на этих ошибках. К счастью, сегодня становление «горного» авиатора проходит в более спокойных условиях, методично. Но — с учетом фронтового опыта. В 4-й армии организован специализированный учебный центр. В командировку в Чечню авиаторы отправляются теперь только после курса подготовки к полетам в горных условиях, который они проходят в одном из регионов Северного Кавказа, по соседству с Чечней…

Полковник Ярцев считает, что ему повезло летать именно на Ми-24. «Очень надежный вертолет, живучий», — говорит Николай Николаевич. Вертолет-солдат… И глядя иной раз с земли, как выделывает эта грозная машина кульбиты, как закладывает лихие виражи или просто стремительно проносится над головой и легко устремляется ввысь, не верится, что это далеко не «суперновинка» нашего авиапрома, что модели-то – четыре с лишним десятка лет… Наверное, дело все-таки в умелых руках, которым под силу удержать ту самую «пирамидку» из металлических шариков. Дело в настоящих мужчинах, в профессионалах, в Летчиках с большой буквы. Таких, каким был и остается Герой Российской Федерации полковник Николай Ярцев.

105005, Москва а/я 29, Тел./Факс: (495) 7-888-317, e-mail: mail@bratishka.ru